Украинская либеральная общественность, взгрустнувшая было от провальных акций оппозиции и унылой риторики оппозиционных лидеров, в последнее время изрядно оживилась. Поводом для этого оживления стали событий в Турции.
Социальные сети наполнились комментариями из серии «У них уже, а у нас – когда?», и на свет появилась версия о некой похожести ситуаций в Турции и в Украине. На самом же деле, сравнение это говорит как раз об обратном – в Украине, по крайней мере, несколько лет никакой бунт просто невозможен. Не говоря уже о революции, пусть и цветной.
Причины массовых беспорядков в Турции, разумеется, вовсе не снос какого-то парка и даже не жестокость полиции. Да и недовольство политикой Эрдогана, которое называют главной причиной беспорядков, это скорее следствие куда более глубоких процессов, проходящих в турецком обществе.Даешь молодежь!
Влияние демографической ситуации на социальные и революционные процессы стало изучаться относительно недавно. Еще полстолетия назад казалось, что движущей силой революции может быть только «низы не могут», при этом демографический состав этих самых низов никого не волновал. А потом случилось невероятное – в шестидесятые годы западный мир захлестнула волна молодежного девиантного поведения: молодые люди стали уходить в коммуны хиппи, где с упоением предавались употреблению наркотиков и свальному греху, потом – выращивать на головах панковские ирокезы и вообще всячески демонстрировать свое презрение к окружающей действительности.
Студенческие бунты шестидесятых стали политическим проявлением всплеска молодежной активности. Сначала причины этого всплеска никто не понял, только отцы валяющих дурака деток угрюмо бубнили: «И чего еще этим паразитам не хватает?». А потом социологи пришли к простому самоочевидному выводу – в какой-то момент молодежи в обществе стало слишком много.
В шестидесятых хипповали и захватывали университеты продукты послевоенного бэби-бума. Стремительное омолаживание населения привело к его радикализации и проявлениям социальной активности, не имеющей никакой связи с социальным положением. Не было никаких социальных лифтов, которые могли бы позволить это положение повысить.
Тут уместно вспомнить, что именно шестидесятые были золотым веком для Запада – США и Европа демонстрировали чудеса экономического роста, и никаких объективных экономических причин для массового протеста тогда быть не могло.
Взгляд в историю черед призму демографических процессов подтвердил эту теорию – великие завоевания, революции, крестовые походы и прочие социальные тектонические сдвиги происходили аккурат тогда, когда подрастало поколение, бывшее результатом очередного бэби-бума. На рубеже ХIХ-ХХ веков Россия была абсолютным рекордсменом по количеству детишек на одну семью. В 1917 году эти детишки взяли маузеры и пошли воевать за советскую власть. Средний возраст большевиков на момент Октябрьской революции составлял около тридцати лет, что и само по себе немного. Но в гражданскую войну партия еще значительно омолодилась - шестнадцатилетний комполка Гайдар не был чем-то из ряда вон. А, например, другому герою революции – Щорсу, который командовал целой дивизией, на момент смерти в 1919-м было всего 24! В общем, революция – дело молодых.
В Турции, с этой точки зрения, ситуация вполне революционная – средний возраст жителя Турции – 28 лет, т.е. количество молодежи, этой взрывоопасной для каждого общества субстанции, вполне подходит для всплеска социальной активности, который и имеет место. Аналогичная демографическая ситуация была в Ливии, Тунисе, и Египте, что во многом и предопределило т.н. «арабскую весну». «Преступные режимы» этих стран в свое время и на свою беду «спонсировали» бэби-бум резким экономическим ростом, после чего плоды этого бума режимы и похоронили.
В Украине ситуация совсем другая – средний возраст украинцев – 40 лет. И это вполне закономерно – теперешние молодые люди были зачаты в девяностых, а время это было для рождения детей явно не самое удачное. Поэтому их не много, и никакой движущей силой социальных перемен они стать не могут. Отсюда и общая социальная апатия. Поэтому, кстати, зря политологи ругают оппозиционных лидеров за невозможность раскачать протест. Дело не в личных качествах политиков – история знает случаи, когда масса шла за куда большими ослами, чем нынешние украинские оппозиционеры.
Дело в том, что нельзя зажечь что-то не имея достаточного количества горячего материала, которым в обществе всегда выступает молодежь. А реальных социальных сдвигов можно ожидать в Украине только тогда, когда дети, рожденные в период бэби-бума середины нулевых, дорастут до возраста, когда смогут швырнуть в милиционера бутылку с зажигательной смесью, т.е. лет через 10-15, не раньше. Да и то вряд ли тогда случатся серьезные социальные потрясения – потому что украинский всплеск рождаемости вряд ли можно назвать «бумом», и резкое омоложение населения Украине не грозит и через 15 лет.
Революция с жиру
Теперь надо сказать о том, что именно за молодежь вышла в Турцию на улицы, потому что в данном случае дело не только в количестве молодых людей, но и в их качестве: пассионарности и заряженности на перемены.
В определенном смысле, причина нынешних массовых протестов в Турции это… резкий экономический рост. Конечно, это ставит с ног на голову теорию марксизма, но в постиндустриальном обществе – другие закономерности, которые не мог предвидеть даже Маркс. Если следовать теории марксизма, то революция в Турции должна была случиться в 2001-м, когда экономический кризис, вызванный кризисом политическим, провел к гиперинфляции, тотальному оттоку капитала и почти похоронил турецкую экономику.
Но тогда революции не случилось и экономика Турции начала головокружительный рост: снижение налогов и льготы для инвесторов привели к тому, что за десять лет турецкая экономика стала 15-й в мире и шестой в Европе. И даже во время мирового экономического кризиса, Турция чувствует себя куда лучше многих европейских стран.
Такой резкий экономический рост породил особый класс молодых людей, которые, во-первых – хорошо образованы, а во-вторых – неплохо обеспечены. Эти два фактора предопределили потребности, не связанные напрямую с выживанием и даже материальным благополучием: гражданские свободы, свободная пресса и т.д. Это читателю ничего не напоминает? Правильно – «креативный класс», Москва, Болотная…
Разница лишь в том, что в России этот самый «креативный класс» сформировался только в Москве, которая действительно пережила настоящий экономический бум, в отличие от остального «заМКАДья», где рост благосостояния был не таким быстрым. В Турции же «креативный класс» появился во всех городах, а учитывая, что экономический рост привел к резкой урбанизации, и сейчас в городах проживает около70% населения страны, протест городской молодежи в Турции оказался более масштабным.
Еще одна любопытная параллель с Россией – безвекторность протеста. Причем, в Турции протест оказался еще более безвекторным, чем в России. По по данным социологических опросов, 92,4% респондентов причиной выступления назвали авторитарные методы правления премьер-министра Реджепа Эрдогана. Многие протестующие называют себя «солдатами Ататюрка». Тут стоит вспомнить, кто был Мустафа Кемаль Ататюрк. Это был действительно выдающийся человек, основатель турецкого государства в его современном виде. Он упразднил султанат, провозгласил республику, перешел на светскую систему госуправления, предоставил женщинам равные права с мужчинами… В общем, передовой для того времени был товарищ.
Правда, при этом он был настоящим диктатором, причем диктатором весьма кровожадным: чего стоит только развязанный им геноцид курдов. Кстати, именно эти качества определили хорошие отношения с Ататюрка с большевиками. Они даже в тяжелые для себя 20-е годы сумели оказать Турции существенную материальную помощь в войне с армянами.
В общем, борьба с авторитаризмом Эрдогана с именем Ататюрка на устах – оксюморон, бессмыслицаа. Это выглядит примерно так же, как если бы участники митингов на Болотной и Сахарова пришли бороться с «тоталитаризмом» Путина, неся плакаты с надписью «За Сталина!» Так что приходится признать: в головах турецких протестующих – изрядная каша. Именно этим, кстати, можно объяснить очень слабое политическое влияние на протест со стороны турецкой оппозиции – апеллировать к каким-то идеологическим ориентирам в условиях такой разрухи в головах крайне сложно. И именно этим объясняется достаточно спокойное отношение к происходящему турецкого руководства, которое явно относится к протестующим примерно так: «Ничего страшного, пошумят и перебесятся». Потому что не шансов не «перебеситься» у турецких протестующих просто нет, как не было его у протестующих с Болотной.
А что же Украина? А в Украине полноценный «креативный класс» так и не смог сформироваться. Т.е. он, конечно, есть, но украинский офисный планктон, в отличие от московского и турецкого, до сих пор слишком озабочен вещами материальными. Планку более высоких доходов, позволяющих думать «о вечном», подавляющее большинство молодых образованных украинцев так и не преодолело. Этот факт плюс относительная малочисленность «креативного класса» в Украине не позволяет предполагать, что эти люди когда-нибудь станут движущей силой социальных изменений.
Внешний фактор
Внешнее политическое влияние и геополитическое положение Турции многими обозревателями называется главной причиной беспорядков. Фактор этот кажется несколько преувеличенным, но сбрасывать его со счетов тоже не стоит.
Во-первых, «арабская весна», безусловно, оказала свое влияние на брожение умов турецкой молодежи. Тем более что религиозно, а значит – ментально, Египет, Ливия и Тунис для турок куда ближе, чем для украинцев.
К тому же сам Эрдоган, явно не ведая, что творит, горячо приветствовал «демократические преобразования» в странах «арабской весны». Этому способствовало две вещи, которые на первый взгляд кажутся парадоксальными. Первая - премьер Турции пусть и не радикальный, но исламист (на его политические взгляды оказал другой турецкий политический деятель – Эрбакан, который считается основателем «политического ислама»), и вторая – Эрдоган - политик явно проамериканской ориентации.
Это выглядит странным, если не учитывать того факта, что США спокойно поддерживают радикальные исламистские режимы Катара и Саудовской Аравии, да и о связях спецслужб США с «Братьями-мусульманами» и другими салафитскими группировками говорят много и давно. Так что быть исламистом и атлантистом в современном исламском мире вполне возможно. В общем, Эрдоган, как исламист, активно приветствовал свержение светских режимов в странах «арабской весны», а как проамериканский деятель – выступал за свержение режимов «тоталитарных». При этом он забыл, что собственный режим далеко не демократический, и не сообразил, что, пропагандируя ценности «арабской весны», он сеет ветер, чтобы потом пожать бурю.
Во-вторых, явная проамериканская направленность Эрдогана вызывает в турецком обществе глухой протест. Это кажется странным, ведь Турция стремится в ЕС, да и вообще, декларативно выступает за европейские ценности. Так отчего бы туркам не приветствовать стремление турецкого правительства к дружбе с «цивилизованным миром», флагманом которого остаются Соединенные Штаты? А все дело в том, что ментально турки – большие националисты.
Официальной идеологией Турции считается кемализм, который провозглашает национализм третьим по важности пунктом после народности и республиканизма, что одно время даже было закреплено в Конституции Турции. Турецкий национализм стал причиной геноцида армян, греков и ассирийцев в начале века. После нескольких лет депортаций и резни единственными не турками на территории Турции остались курды, борьба с которыми продолжается по сей день.
Кстати, именно турецкий национализм предопределил тот факт, что во Второй мировой войне Турция находилась в орбите нацистской Германии. Ко всему прочему, в каждом турке живет генетическая память о великой Османской империи, владевшей огромными территориями, и разговоры о ее возрождении в Турции возникают постоянно.
Естественно, такой уровень национализма турок вызывает сопротивление любому влиянию извне. Тем более, если это влияние требует от Турции активного военного вмешательства. Именно такого вмешательства ждали США от члена НАТО Турции в разгар сирийского конфликта. Эрдоган на это не решился потому, что был бы не понят населением, которому нечего делить ни с Башаром Асадом, ни с сирийцами, и затевать военную операцию в этих условиях было бы самоубийственно для турецкого руководства.
А что в Украине? В Украине внешнего влияния предостаточно, особенно евроатлантического. Да и российское влияние, какое-никакое имеется. Только вот национальное самосознание украинцев, в отличие от самосознания моноэтничной и традиционно националистической Турции, в обозримом будущем не может стать причиной каких-нибудь социальных сдвигов.
За скобками приведенного выше текста осталось еще несколько факторов. Например, сложный клубок отношений религиозности и светскости в Турции, что для Украины проблемой не является. За скобками так же остались проблемы, вызванные экономическим кризисом, однако проблемы эти в силу разной структуры экономик двух стран имеют разное социальное значение. Еще одна проблема - длительность нахождения руководителя страны у власти (этот, фактор делает Турцию похожей не на Украину, а скорее на Россию).
Но даже по приведенным выше штрихам к ситуации в Турции и в Украине видно, что всякие сравнения ситуации в этих двух странах - абсурдны. И в Украине никаких серьезных социальных сдвигов в ближайшее время не предвидится, а если что-то и случится, то будет развиваться точно не по турецкому сценарию.
Дмитрий Грасов
http://polemika.com.ua